All About Us

Ну и напоследок, уже точно напоследок - итог в комплексе причин, побудивших меня поехать. КНДР, как я уже сказал, граничит с Россией. Стало быть, можно доехать через нас. А там, совсем недалеко от границы... есть одна точка на карте нашей гигантской Отчизны... маленькое пятнышко с длинным названием и охеренно глубоким смыслом, ну уж для меня то точно... извилистая морская бухта на южной оконечности небольшого полуострова в Японском море, к берегам которого сбегают по сопкам сотни улиц и тысячи домов.

ВЛАДИВОСТОК.

Есть такой город в России. Кто-то в нём живёт, и привык к своему миру, к своему простому сокращению «Владик». Гораздо меньшее количество людей было там по работе, проездом там или в гостях, но факт есть факт: для подавляющего большинства русских людей этот город – синоним запредельного, синоним дальнего расстояния. Несмотря на то, что и за Владивостоком продолжается дальше наша страна, именно этот город стал синонимом её завершения, восточного окончания. Владивосток – дальше некуда. Там кончается Транссиб. Да там вообще земля кончается, русская земля – дальше море, потом только Япония, а потом вообще пиздец. Для меня этот город всегда был наполнен именно каким-то таким духовным смыслом, уже в детстве, ползая в коридоре по гигантской карте Союза, я представлял все масштабы этого самого Союза, пытаясь проецировать их на реальность. Я осознавал, насколько гигантская наша страна, осознавал тот путь, что проделали русские люди к их Последнему Морю, веками они шли к этому своему последнему рубежу на Востоке, они шли, они селились, они жили и они - дошли. И последняя символичная точка на их пути, город на море, своеобразная вспышка, итог русской колонизации необъятных пространств Азии – вот чем для меня является этот город. Это выражение всей мощи моего народа.

Не было для меня с детства города краше, чем Владивосток. Я рос, и чем дальше, тем с большей романтикой, с большей страстью я выговаривал его название: ВЛА-ДИ-ВОС-ТОК. Владей Востоком! Я обязан был побывать там – это город моей детской мечты. Эта была тоже своеобразная другая реальность, и в то же время своя – русская реальность, вдобавок так похожая на реальность того города, где прошло моё детство – Мурманска. Много было вариантов, много было шансов, много было срывов, но именно когда я загорелся идеей про Северную Корею, я понял – вот оно!


Люблю я читать путевые заметки.

Chinese Are Always Fun

Покупал сейчас лампочки на рынке. Китаянка протягивает мне две по 60 ватт, лицо повязкой закрыто, глаза красивые. Решил её подоставать. Нет, говорю. У тебя хитрые глаза, вижу врёшь мне, пойдём проверять. Она ввинтила первую, включила - горит. Я чуть в обморок от удивления не упал якобы. О, говорю, надо же, работает! Давай вторую. Вкрутила - горит.

Я секунд 10 жестами и звуками поизображал крайнюю степень изумления, позлил её немного, потом дал 30 рублей, смотрю - на столике книга китайская лежит открытая. Думаю - сказки наверное читает, наивная душа. Грозно так подхожу - а читаешь ты что? Та смотрит дерска, и отвечает с вызовом - сказки! А я знал, говорю, что ты тут сидишь, и сказки читаешь. Вот был уверен. А про что? Дева подбоченилась, и уже сама в наступление пошла - про любовь сказки! Про любовь можно? Тебе можно, говорю, иди читай свои сказки про любовь, мошенница, то-то лицо под повязкой. И ретировался, сказав се-се и дзяй-тё.

The Essentials

* Нет ничего лучше, чем дома или в дороге слушать старый соул или винтажный ритм-н-блюз.

Chaka Khan - Ain't Nobody

Обожаю эту песню. Одна из величайших о любви. Эту петлю на драм-машине, мелодию, голос, слова. Она чудом не ушла на альбом Thriller, кстати - да и записали её только после того, как автор пригрозил передать права Квинси Джонсу и Майклу Джексону. Она бы хорошо там встала вместо Baby Be Mine, наверное. А какое чудо начинается на 2:40, синтезаторное та-та - та-а на заднем плане )) Блин, люблю.

* Одно из системных, неразрешимых противоречий моей семейной жизни заключается в том, что я люблю уху, а жена моя - нет. Света, кричу я ей, метая в дерево топор. А не сварить ли нам ухи из корюшки, или там из горбуши, в кои-то веки? Нет, отвечает она мне голографическим изображением, идея плохая. Ухи я наелась в детстве на всю жизнь вперёд.

Позиция девушки, родившейся и выросшей в Комсомольске-на-Амуре, мною глубоко понимаема. Холодильники, забитые осетриной в голодные советские времена, могут напрочь изувечить само понятие рыбы кому угодно и навсегда.

Поэтому вместо запретного слова из трех букв, буду делать спагетти с морепродуктами, как лох последний. Гребешки и медведки в сливочном соусе с шафраном из набора для паэльи.



Да, это тазик.